(no subject)
Apr. 8th, 2025 09:25 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
shopa_golichttps://nedostreljani.livejournal.com/1001002.html
«Приписываемая себе участь жертвы, называемая в социологии самовиктимизацией, освободила большинство немцев от потребности осмыслить, осознать и осудить нацистские преступления, совершенные от их имени. «Стремление к психологическому комфорту боролось со стыдом — и чаще всего выигрывало». (Харальд Йенер).
"При шквальных союзнических бомбардировках 45-го года
было светло, как днем. И некоторые подспудные движения человеческой души при таком освещении представали в обнаженном виде. Тщательно скрываемое стало постепенно выходить наружу. И оголтело пронацистское, и, до поры, тайное - антинацистское. А также нечто посередине, исключительно гибкое и адаптивное.
Полицейский на улице жмёт мне руку. Впервые с 1933 года.
"Доброго вам вечера, герр профессор! Вот-вот всё будет по-другому. Вы получите назад свою кафедру в университете!»
За пару месяцев до капитуляции немка, поклонница Гитлера, в очереди за бульоном пытается подарить мне свою хлебную карточку: "Вы не представляете, как мне жалко евреев!" (Виктор Клемперер).
«Когда меня просят заранее написать приветствие
«освобожденным» берлинцам, я делаю это и делаю многое
другое. Только требование нашего комитета «За
демократическую Германию» зашло, по-моему, слишком
далеко. Что мне говорить этим немцам о литературе? У меня
всегда такое чувство, что они предпочли бы мой ужин». (Томас Манн из Калифорнии)
«Приписываемая себе участь жертвы, называемая в социологии самовиктимизацией, освободила большинство немцев от потребности осмыслить, осознать и осудить нацистские преступления, совершенные от их имени. «Стремление к психологическому комфорту боролось со стыдом — и чаще всего выигрывало». (Харальд Йенер).
"При шквальных союзнических бомбардировках 45-го года
было светло, как днем. И некоторые подспудные движения человеческой души при таком освещении представали в обнаженном виде. Тщательно скрываемое стало постепенно выходить наружу. И оголтело пронацистское, и, до поры, тайное - антинацистское. А также нечто посередине, исключительно гибкое и адаптивное.
Полицейский на улице жмёт мне руку. Впервые с 1933 года.
"Доброго вам вечера, герр профессор! Вот-вот всё будет по-другому. Вы получите назад свою кафедру в университете!»
За пару месяцев до капитуляции немка, поклонница Гитлера, в очереди за бульоном пытается подарить мне свою хлебную карточку: "Вы не представляете, как мне жалко евреев!" (Виктор Клемперер).
«Когда меня просят заранее написать приветствие
«освобожденным» берлинцам, я делаю это и делаю многое
другое. Только требование нашего комитета «За
демократическую Германию» зашло, по-моему, слишком
далеко. Что мне говорить этим немцам о литературе? У меня
всегда такое чувство, что они предпочли бы мой ужин». (Томас Манн из Калифорнии)
